Реферат: Государственные деятели, политические и духовные лидеры России в XVI-XVII вв.

Реферат: Государственные деятели, политические и духовные лидеры России в XVI-XVII вв.

Введение

Вся наша история складывается из отдельных лиц, без исторических деятелей нет истории. Именно благодаря ярким, выдающимся личностям натурам изучение данной науки становится не только полезным, но и интересным и увлекательным занятием. Люди – творцы истории, под чьей властью находиться её ход, придача определенного направления историческому процессу. Именитые деятели истории, чьи имена навсегда останутся в нашей памяти, позволяют представить и оценить эпоху, с которой связана их деятельность, более наглядно и объективно, пропуская время и события через себя. Именно по этой причине я решила писать реферат на тему «Государственные деятели, политические и духовные лидеры России в 16- начале 17 веков». Изучение истории становиться не принужденным делом, а позволяет мирить простых граждан с несовершенством видимого порядка вещей, как с обыкновенным явление во все времена; утишает в государственных бедствиях, свидетельствуя, что и прежде бывали подобные, бывали ещё ужаснейшие, и государство не разрушалось; оно питает нравственное чувство и праведным судом свом располагает душу к справедливости, которая утверждает наше благо и согласие общества [3].

16 век – это время богатое историческими событиями, порой некоторые из них кажутся необычайно жестокими и таинственными, как например, опричнина, учреждение патриаршества, начало книгопечатания на Руси, да и в целом время правления Ивана Васильевича Грозного, пронизано заговорами, террористическими мероприятиями, тайнами. А кто же, как не люди той эпохи сделали её настолько интересной для будущих поколений.

Историческая наука, как и отдельные её деятели есть зерцало бытия и деятельности народов, завет предков к потомству, дополнение и изъяснение настоящего и прогнозирование будущего. История, отверзая гробы и поднимая мертвых, влагая им жизнь в сердца и слово в уста, из тления вновь созидая царства и представляя воображению ряд веков с их отличительными страстями, нравами, деяниями, расширяет пределы нашего собственного бытия; её творческую силою, мы живем с людьми всех времен, видим и слышим их, любим и ненавидим; ещё не думая о пользе, уже наслаждаемся созерцанием многообразных случаев и характеров, которые занимают ум или питают чувствительность [3]. Личность каждого тесно связана с отечеством, именно по этому в моем реферате освящены жизненный путь и деятельность лидеров 16 – начала 17 веков, их основные заслуги, вклад в отечественную и мировую историю, взаимодействие и влияние на других людей и события. Для выполнения данной цели необходимо подобрать достаточное количество материала, внимательно ознакомиться с ним, выделить основное, скомпоновать по определенной классификации и создать новый текст, то есть провести аналитико-синтеическую переработку различных документов.

Глава 1. Государственные деятели

1.1 Скуратов-Бельский Григорий Лукьянович (Малюта) (? – 1573)

Прозвище Малюта значит «маленький», «низкорослый», а Скуратовыми звали либо его отца, либо деда, видимо у мужчин в этом роду была плохая кожа( «скурат» - «вытертая замша». Его имя стало символом средневековой жестокости. Этот человек выступает на равных с самыми знаменитыми злодеями. Михаил Булгаков говорил о нем: «Ни Гай Кесарь Калигула, ни Мессалина уже не заинтересовали Маргариту, как не заинтересовал ни Олин из королей, герцогов, тюремщиков, доносчиков, изменников, безумцев, сыщиков, растрителей. Все их лица слились в одну громадную лепешку, и только дно сидело мучительно в памяти лицо, окаймленное действительно рыжей бородой, лицо Малюты Скуратова…». Как только его не называли: царским палачам, «верным псом государевым», политическим авантюристом, «мужем каменносердечным».В то же время о его биографии известно совсем мало, неизвестно когда и где он родился, как точно он выглядел, где похоронен, такая ситуация совсем не удивительна, в 1568 году по приказу Ивана Грозного в России официально оборвали летописание.

Скуратовы – дворянский род, происходящий, по сказаниям древних родословцев, от польского шляхтича Станислава Бельского, по другим источникам Малюта родом из крещеных татар; либо он был мелкопоместным дворянином, служащим в крепости Белой под Смоленском. Другие утверждают, что Скуратовы происходят из Переяславля-Залесского. Ключевский считает, что Малюта происходит из знатного рода московских бояр Плещеевых. Как и когда оказался Скуратов в Москве неизвестно. Думный дворянин с 1570 по 1572 года, государственный, военный и политический деятель, приближенный Ивана 4 Грозного с 1569 года, глава опричного террора. Выходец из среды провинциального дворянства, он довольно медленно врастал в систему государственного управления, и первое время был больше на второстепенных ролях. В 1567 впервые упомянут в документах в 1567 году, где Григорий Бельский участвует в походе на Ливонию, но занимает там самую низшую должность «головы» (сотника) в одном из полков. Во время начавшихся опричных репрессий 1569–1570 он резко выдвинулся в число самых приближенных к Ивану Грозному опричников благодаря «бездумному следованию царских прихотей». Совершал налеты на дома московских бояр, воевод, дьяков, отбирая у них жен и дочерей для потехи царя и его приближенных. Малюте царь поручил в 1569 «зачитывать вины» старицкого князя Владимира Андреевича перед его убийством. В декабре того же года Малюта лично участвовал в расправе над митрополитом Филиппом Колычевым, «сведенным» с митрополии в 1568 и сосланным в Тверской Отроч монастырь за то, что он отказал царю в благословении на опричные казни и всячески осуждавшего царский опричный произвол. Малюта прибыл в монастырь, распорядился связать митрополита прямо во время его службы в Успенском соборе и сам лично задушил его.

Московский митрополит Филипп Калычев так отзывается об опричнине: «Полк сатанинский, собрался на пагубу христианскую». Князь Андрей Курбский в одном из своих писем Грозному писал: «…собрал себе со всея Русские земли человеков скверных и веяниями злостными испорченных». Вопреки распространенному мнению, Скуратов не стоял у истоков опричнины, согласно Пискарьевскому летописанию, опричнина была создана по совету «злых бояр» Алексея Босманова и Василия Юрьева. Именно им царь приказал проводить отбор в ряды опричников, причем отсев был огромный: из 12 тысяч кандидатов в опричнину попали всего 570 человек. Малюта попал в Александровскую слободу, но в «черном братстве» занимал самый низший пост – был параклисиархом (пономарем). Опричники выполняли функции политической полиции – вели следствие и карали «изменников», проявляя при этом поистине изобретательную жестокость: четвертовали, колесовали, сажали на кол, поджаривали на огромных сковородах, зашивали в медвежью шкуру, травили собаками. Одетые в униформу – черные рясы, на черных лошадях, опричники привязывали к своим седлам собачью голову и метлу, как символ своего стремления, вымести с Руси измену, убивая таким образом ежегодно до 40 человек. В «Синодики опальных» - списки казненных, составленные в конце правления Ивана Грозного, в нем помещалась статья следующего содержания: в поместье опального дворянина Ивана Челядина-Федорова Малюта убил 39 человек, подозреваемых в заговоре. Совершались налеты на дворы опальных вельмож, у них отбирались жены и дочери «на блуд» царю и его приближенным. В 1569 году царь поручил Скуратову арестовать своего двоюродного брата Владимира Андреевича Старицкого.

Именно Малюта заложил основы политического сыска в России, при Скуратове свыскное ведомство не подчинялось ни Боярской думе, ни опричному правительству – фактически руководителем «Пыточного двора» являлся сам царь. В обязанности Скуратова входили организация тотальной слежки за политическими неблагонадежными, в выслушивании «изветчиков» (доносчиков). Главное орудие опричных следователей была пытка «Были сделаны для мук особенные мечи, железные клещи, острые ногти, длинные иглы; разрезывали людей по суставам, сдирали с них кожу, выкраивали ремни из спины» [3]. Все это происходило по причине постоянного страха царя за свою жизнь и трон.

Казни следовали одна за другой. Рядом с церковью Николы на Берсеневке, на месте, где находились палаты Скуратова, было обнаружено около сотни черепов. В 1569 году Малюта получил секретную информацию о том, что архиепископ Пимен и бояре желают Новгород и Псков отдать литовскому королю них Сигизмунду 2 Августу. Дознание вел Скуратов, подозреваемых жгли «повесили за руки и подожгли у них на челе пламя, затем осужденных бросили в прорубь». В «Синодиках опальных» есть запись: «По Малютиной сказке в ноугороцкой посылке убили тысящу четыреста девяностно человек ручным усечением, и с пищали отдельно пятнадцать человек, им же имена сам Скуратов Господи веси». Собственноручно уничтожить такое количество людей он просто физически не мог, следовательно, это результат деятельности карательного отряда, под его руководством. С тех времен сохранилось выражение «которыми улицами ехал Малюта Скуратович, и теми улицами кура не пила»– то есть ничего живого не сохранилось.

Парадоксально, но имеено он сыграл решающую роль в процессе ликвидации опричнины. Постепенно правительство начало терять контроль над ситуацией в стране, опричники убивали по своему желанию, якобы от имени царя, на самом же деле по своим собственным прихотям и желаниям. Опричники представляли собой хорошо организованную военную структуру, ликвидировать кровавых палачей можно было только ещё большей кровью. 25 июня 1570 года на Красную площадь было выведено на казнь 300 человек, обвиненных в заговоре, не без содействия Малюты, 184 человека царь помиловал, 116 велел замучать. Начал казнь сам Малюта, собственноручно отрезав ухо у одного из главных обвиненных – «канцлера» Ивана Висковатого. Окончательное разочарование царя в опричнине произошло весной 1552 года, во время полного сожжения Москвы крымцами, защитить которую опричное войско не смогло. После следствия о причине катастрофы, Малюта Скуратов был назначен главнокомандующим и третьим опричным воеводой. В 1572 войско «кромешников» было распушено и употребление слова «опричнина» запрещено.

А. Толстой в «Князе серебряном» так описывает Малюту: «Наружность его вселяла ужас в самых неробких…Казалось, никакое великодушное чувство, никакая мысль, выходящая их круга животных побуждений , не могла проникнуть в этот узкий мозг, покрытый толстенным черепом и густой щетиной. В выражении этого лица было что-то неумолимое и безнадежное…Он нравственно уединил себя от людей, жил посреди их особняком…перестал быть человеком и сделал из себя царскую собаку, готовую растерзать без разбора всякого, на кого Иоанну ни вздумалось натравить её». Скуратов забавлялся тем, что придумывал новые, ранее неведомые на Руси казни. Но вот его дипломатические качества были крайне слабыми, из-за его переговоров Русь чуть не потеряла Астрахань.

Когда Григорий Лукьянович возглавил царскую армию во время отечественной войны с Ливонией, то погиб в первом же сражении 1января 1573 года во время взятия ливонской крепости Вейсенштейн (ныне Пайде в Эстонии), что ярко характеризует его полководческие способности. Он не искал высоких чинов и поместий, после смерти Скуратова его вдова получала пожизненно пенсию, уникальный случай по тем временам. Малюта обладал поистине «собачьей преданностью». Похоронили Скуратова с почестями в «цитадели православия» - Иосифо-Воламском монастыре. Царь «дал по холопе своем по Григорье по Маляте Лукьяновиче Скуратове вклад в 150 рублей – больше, чем по своему брату Юрию или по жене Марфе». В 1577 году Штаден записал: «По указу Великого князя его поминают в церквах и по сей день…».

У Скуратова не было прямых наследников по мужской линии, однако трех своих дочерей он пристроил весьма удачно. Одна из дочерей Малюты Скуратова – Мария – была выдана замуж за боярина, будущего царя Бориса Годунова и стала впоследствии царицей, другая – Екатерина, будущая отравительница М.В.Скопина-Щуйского, за Димитрием Ивановичем Шуйским, избранным во время смуты царем (князь Дмитрий считался наследником престола, поэтому теоретически Екатерина тоже могла стать царицей). В январе 1570 в связи с подозрением Новгорода в измене Малюта руководил грабежами и погромами в городе. Были вырезаны тысячи жителей. Все это сохранилось в народной памяти («Не так страшен царь как его Малюта»). Некоторые факты его биографии обросли вымышленными легендами, в том числе об обнаруженном Иваном Грозным «отсутствии девства» у княжны Долгорукой и приказе царя немедленно утопить «юницу», что – якобы – было беспрекословно выполнено Малютой. После победы крымского хана Девлет-Гирея над русским войском Малюта по поручению царя вел следствие с целью выяснить причины поражения, в 1572 вел дипломатические переговоры с гонцом из Крыма. В конце 1572 во время Ливонской войны царь вместе с войском вступил в Эстонию. Малюта был в одном из полков и погиб в бою при взятии замка Вейсенштейн (ныне г. Пайде в Эстонии) 1 января I573. По приказу царя тело было отвезено в Иосифо-Волоколамский монастырь. Родственники Скуратова продолжали пользоваться царскими милостями, а его вдова получала пожизненную пенсию, что было уникальным фактом в то время. Решительность и жестокость, с которыми Малюта выполнял все поручения царя, вызывали гнев и осуждение у окружающих. Образ послужного и бездушного исполнителя бесчеловечных приказов царя раскрыт в исторических песнях русского народа, на века сохранившего в своей памяти имя палача и душегуба Малюты Скуратова. В эпоху, когда палачи востребованы, они возникали как по заказу, Малюта Скуратов был лишь одним из первых.

1.2 Адашев Алексей Федорович (? – около 1563)

Сын незначительного по происхождению служилого человека Федора Григорьевича Адашева, прославил свое имя во время царствования Ивана Грозного. Впервые Адашев упоминается в 1547 году на царской свадьбе в должности ложничего и мовника, то есть он стелил брачную постель государя и сопровождал новобрачного в баню. Большим влиянием на царя Адашев стал пользоваться вместе со знаменитым благовещенским священником Сильвестром после страшных московских пожаров (в апреле и в июне 1547 г.) и убиения возмутившимся народом царского дяди князя Юрия Глинского. Эти события, рассматриваемые как кара Божия за грехи, произвели нравственный переворот в молодом впечатлительном царе. Вот что говорит он сам: "Вошел страх в душу мою и трепет в кости мои, смирился дух мой, умилился я и познал свои согрешения". С этого времени царь, нерасположенный к знатным боярам, приблизил к себе двух неродовитых, но лучших людей своего времени, Сильвестра и Адашева. Иван нашел в них, а также в царице Анастасии и в митрополите Макарии, нравственную опору и поддержку своей испорченной с детства природы и направил мысли свои ко благу России.

В 1550 г. Иван 4 пожаловал Адашева в окольничие и при этом сказал ему речь, по которой всего лучше судить об отношениях царя к его любимцу: «Алексей! взял я тебя из нищих и из самых молодых людей. Слышал я о твоих добрых делах и теперь взыскал тебя выше меры твоей ради помощи душе моей; хотя твоего желания и нет на это, но я тебя пожелал, и не одного тебя, но и других таких же, кто б печаль мою утолил и на людей, врученных мне Богом, призрел. Поручаю тебе принимать челобитные от бедных и обиженных и разбирать их внимательно. Не бойся сильных и славных, похитивших почести и губящих своим насилием бедных и немощных; не смотря и на ложные слезы бедного, клевещущего на богатых, ложными слезами, хотящего быть правым: но все рассматривай внимательно и приноси к нам истину, боясь суда Божия; избери судей правдивых от бояр и вельмож». Во внутренних делах государства деятельность Адашева можно характеризовать словами Курбского: «был он общей вещи зело полезен», «Если бы все подробно писать об этом человеке, то это показалось бы совсем невероятным посреди грубых людей; он, можно сказать, был подобен ангелу». По словам Костомарова «Адашев случайно попал в число тех, которых Иван приблизил к себе ради забавы». В этой среде Алексей Федорович Адашев резко выделялся умом, честностью и высокой нравственностью. Как позже писал хорошо знавший его а. М. Курбский «Посреди грубых людей, он можно сказать, был подобен Ангелу»[2]. Под влиянием Сильвестра, Иван предался Адашеву всей душой. Царь пожаловал Алексея Федоровича в почетный чин опального и поручил ему важный Челобитенный приказ. Оттуда Адашев вскоре перешел в Казенный приказ, где за успешную службу получил чин государственного казначея.

Время так называемого правления Сильвестра и Адашева было временем широкой и благотворной для земли деятельности правительства (созвание 1-го земского собора для утверждения судебника в 1550-м году, создание церковного собора Стоглава в 1551 г., покорение Казани в 1552 г. и Астрахани (1554 г.); дарование уставных грамот, определивших самостоятельные суды общин: большое разверстание поместий, упрочившее содержание служилых людей в 1553 г.).

Несомненно, что Иван Васильевич, одаренный от природы блестящими способностями и необыкновенно проникнутый сознанием своей самодержавной власти, играл в этих славных событиях не пассивную роль, как говорят некоторые историки, но во всяком случае он действовал по совету с Сильвестром и Адашевым, а потому за последними надо признать великие исторические заслуги.

Выдавалась и дипломатическая деятельность Адашева по ведению множества возлагавшихся на него переговоров: с казанским царем Шиг-Алеем (1551 и 1552), ногайцами (1553), Ливониею (1554, 1557, 1558), Польшею (1558, 1560), Данией (1559). Значение Сильвестра и Адашева при дворе создало им и врагов, из коих главными были Захарьины, родственники царицы Анастасии. Его враги особенно воспользовались неблагоприятно для Адашева сложившимися обстоятельствами во время болезни царя в 1553 г.

Опасно заболев, царь написал духовную и потребовал, чтобы двоюродный брат его князь Владимир Андреевич Старицкий и бояре присягнули его сыну, младенцу Дмитрию. Но Владимир Андреевич отказался присягать, выставляя собственные права на престол по смерти Иоанна и стараясь составить себе партию.

Сильвестр видимо склонялся на сторону Владимира Андреевича. Алексей Адашев, правда, присягнул беспрекословно Дмитрию, но отец его, окольничий Фёдор Адашев, прямо объявил больному царю, что они не хотят повиноваться Романовым, которые будут управлять за малолетством Дмитрия.

Иоанн выздоровел и уже другими глазами стал смотреть на прежних друзей. Равным образом сторонники Сильвестра потеряли теперь расположение царицы Анастасии, которая могла подозревать их в нежелании видеть сына ее на престоле. Однако царь на первое время не обнаружил враждебного чувства, или под радостным впечатлением выздоровления, или из боязни затронуть могущественную партию и порвать старые отношения, и даже в том же 1553-м году пожаловал Федора Адашева боярской шапкой.

Поездка царя в Кириллов монастырь, предпринятая в том же 1553-м году с царицей и сыном Дмитрием, сопровождалась обстоятельствами, также неблагоприятными для Адашева: во-первых, дорогой скончался царевич Дмитрий, и тем исполнилось предсказание Максима Грека, переданное царю Адашевым. Во-вторых, Иоанн увидался во время этой поездки с бывшим коломенским владыкой Вассианом Топорковым, любимцем отца Ивана 4, и, конечно, беседа Вассиана была не в пользу Сильвестра и его партии.

С того времени царь стал тяготиться своими прежними советниками, тем более, что он был дальновиднее их в делах политических: Ливонская война была начата вопреки Сильвестру, который советовал завоевать Крым. Болезненная подозрительность Ивана, усиливаемая наговорами враждебных партии Сильвестра людей, вражда сторонников Сильвестра к Анастасии и ее родным, неумелое старание Сильвестра сохранить влияние на царя грозой Божия гнева произвели постепенно полный разрыв Иоанна с его прежними советниками.

В конце 1560 года Адашев был отставлен от руководства правительством, в мае 1560 г. отношение царя к Адашеву были таковы, что последний нашел неудобным оставаться при дворе и отправился в почетную ссылку в Ливонию в город Феллин (Вильян) 3-м воеводой большого полка, под предводительством князя Мстиславского и Морозова. По смерти царицы Анастасии (7 августа 1560 г.) нерасположение Ивана к Адашеву усилилось; царь приказал перевести его в Дерпт в городе Юрьеве (ныне Тарту в Эстонии) и посадить под стражу. Здесь Адашев заболел горячкою и через два месяца скончался. Естественная смерть спасла его, быть может, от дальнейшего мщения царя, но клеветники распустили слух, будто он от страха отравил себя ядом. Долговременная близость его к царю и управление государственными делами давали ему возможность приобретать большие богатства, но он не оставил после себя никакого состояния, потому что всё, что он приобретал, раздавал он нуждающимся.

Глава 2. Политические лидеры

2.1. Сильвестр (начало 16 века – до 1568)

Выходец из новгородской зажиточной торгово-промышленной среды, был близок к новгородскому архиепископу Макарию, после избрания которого митрополитом переехал в Москву и с 1545 года стал протопопом придворного Благовещенского собора в Кремле.

Во время беспорядков в Москве, вызванных страшным пожаром и выступлением людей протии Глинских, которые считались виновниками пожара, «Княгиня Анна Глинская со своими детьми и со своими людьми вынимала сердца человеческие и погружала их в воду, и тою водою кропила московские улицы и от того Москва выгорала», так гласил народ.

Самодержавие верховной власти, казалось, утрачивало в эти минуты свое влияние над народом, потерявшим терпение. Иван Васильевич Грозный до этого слишком верил в свое всемогущество, и поэтому держал себя нагло и необузданно, теперь впал в крайнюю трусость и совершенно растерялся. И во время этих событий к нему приходит человек в священной одежде, по имени Сильвестр. В его речи было что-то потрясающее, он представил царю печальное положение московской земли, указал причиной всех несчастий пороки царя «Небесная кара уже нависла над Иваном Васильевичем в виде народного бунта». Скорее всего, священник поразил правителя ещё какими-то чудесами и знамениями, потому что всегда сильный и властный Иван вдруг начал каяться, плакать и дал обещание с этих пор во всем слушаться своего наставника. Так с 1547 года Сильвестр стал оказывать большое влияние на царя.

Очутившись опекуном царя Сильвестр со своим другом Алексеем Адашевым под руководством Ивана Грозного подбирает кружок людей, отстаивающих сильную государственную власть – единодержавие. То были люди знатных родов: князь Дмитрий Курлятов, князь Андрей Курбский, Воротынский, Одоевский, Серебряный, Горбатый, Шереметьевы и другие. Кроме того Сильвестр и Адашев стали приглашать из толпы людей не знатных, но честных и полезных для них и водворять их в различные должности, раздавая им поместья и вотчины. Государство, таким образом, стало управляться кружком любимцев, который Курбский называет «Избранною радою». Сильвестр до такой степени подчиняет себе волю царя, что Иван не делает без его одобрения ни шагу, священник вмешивается даже в его супружеские отношения. При этом опекуны правителя старались по возможности вести дело так, чтобы он не почувствовал тягости опек, и ему бы казалось, это он по-прежнему самодержавец.

Но постепенно влияние Сильвестра на царя начинает падать. Главными врагами Сильвестра были Захарьины, вооружившие против него сестру свою царицу Анастасию. «Царь – нашептывали Ивану – должен быть самодержавен, всем повелевать, никого не слушаться; а если будет делать то, что другие постановят, то это значит, что он только почтен честью царского представителя, а на деле не лучше раба. И пророк сказал горе граду тому, если им многие обладают. Русские владыки и прежде никому не повиновались, а вольны были подданных своих миловать и казнить. Священнику отнюдь не подобает властвовать и управлять; их дело священнодействовать, а не творить людского правления». В довершение всего Ивана убедили, что Сильвестр чародей, силой волшебства опутал его и держит в неволи. Сторонники монаха сознаются, что Сильвестр обманывал царя, представлялся в глазах его богоугодным человеком, облеченным необыкновенной силой чудотворения, что он, одним словом, дурачил царя ложными чудесами, и оправдывают его поступки только тем, что все это делалось для хороших целей. Враги Сильвестра также представляли его царю чудотворцем, но только получившим силу не от Бога, а от темных властей. Сильвестра не терпели многие за его проницательность и желали удалить его. Так в конце 1559 года произошло у царя с Сильвестром и Адашевым какое-то крупное столкновение, подробности которого не известны; известно только, что Сильвестр и его друзья старались удержать Ивана от путешествия по монастырям и от принесения благочестивых обетов. Но после этого столкновения, Сильвестр и Адашев сами нашли невозможным оставаться при царе. Сильвестр (вероятно, тогда уже овдовевший) удалился в какой-то отдаленный монастырь, а Алексий Адашев отправился к войску в Ливонию. В этом деле участие Анастасии почти несомненно, сторонники Сильвестра, по поводу его удаления, сравнили его с Иоанном Златоустом, потерпевшим от злобы царицы Евдокии. В августе 1560 года, царица Анастасия умерла. Враги Сильвестра начали уверять царя, что Анастасию извели лихие люди Сильвестра и Адашева, своими чарами. Друзья сообщили об этом тотчас тому и другому; последние через посредство митрополита Макария, просили суда над собой и дозволения прибыть в Москву для оправдания. Но враги не допустили этого.

Собор осудил Сильвестра на заточение в Соловки, где он занимался перепиской книг, некоторые из которых сохранились, основное произведение писателя - «Домострой», заключающее в себе ряд наставлений сыну и всем людям – религиозных, нравственных и хозяйственных.

Глава 3. Духовные лидеры

3.1 Патриарх Иов (1589 – 1605)

Родом из посадских людей города Старицы, он рано стал подвизаться в Старицком Успенском монастыре, где прошли детство и юность будущего патриарха. Главной его страстью было чтение церковных книг и освоение в совершенстве литургии. Как первый чтец и певец, понравился в 1556 Ивану Грозному и был возведен в сан архимандрита. В 1571 году – архимандрит Симонова монастыря в Москве. Через четыре года он ещё больше приближается к царской семье, возглавляет Новоспасский монастырь, где находиться усыпальница ближайших родственников царя. В 1581 году – епископ Коломенский, в 1586 – архиепископ Ростовский, в том же году – митрополии Московский и всея Руси. С 26 января 1589 года – патриарх. В лице нового митрополита царский дом нашел ревностного защитника, в благодарность царствующие особы щедро одаривали и самого Иова и Русскую церковь.

Из константинопольских заявлений патриарха Иеремии – главного участника учреждения патриаршества в России, «так как ветхий Рим пал от аполлинариевой ереси, а второй Рим – Константинополь – находился в обладании у безбожных турок, то… великое Российское царство – третий Рим – превзошло благочестием все прежние царства, они соединились воедино… царство (Московское) и один (русский царь) теперь именуется христианским царем во всей вселенной; поэтому и это превеликое дело (учреждение патриаршества) по Божию промыслу, молитвами чудотворцев русских и по… царскому прошению у Бога и … совету исполняется».

Существовало несколько причин, способствующих учреждения патриаршества на Руси: во-первых, высота православного благочестия в Русской церкви; во-вторых, положение русского царя, как единственного в мире православного государя; в-третьих, необходимость увенчать церковь в его царстве патриаршеством с тем, чтобы оно, следовательно, имело попечение обо все Вселенском православии. Хотя, согласно соборному определению Восточной церкви 1593 года, русский патриарх занимает пятое место в диптихе восточных патриархов, но всё же он становиться опорой всего православия. В результате чего о патриаршестве в России хлопочет, прежде всего, царская власть при полном почти бездействии власти церковной. В данном случае это внешнее воздействие – лишь знак совершенного согласия русской иерархии с действиями государственной власти.

Патриарх Иов был человеком глубокой молитвы, доброго православного полвига и выдающихся личных способностей. Всех удивляло его богослужение. Оно отличалось не только чинностью и благочестием, но и тем, что Иов наизусть служил литургии Иоанна Златоуста и Василия Великого, чин великого освящения воды на Богоявление, даже все просторнейшие коленопреклоненные молитвы праздника Троицы читал наизусть… Но в то же время патриарх имел пристрастие к дорогим вещам, что вызывало недовольство, «лютое напастье, озлобление, клевету и укоризну», но покладистый характер и умение ладить с «сильными мира сего» помогли ему стать первым московским патриархом и почти двадцать лет возглавлять церковь. Во время трехлетнего голода в 1601-1603 годов Иов не поддержал благотворительного мероприятия Бориса по раздаче милостыни и продаже дешевого хлеба нуждающимся, напротив, желая получить сверхприбыль, он продавал свои хлеба по завышенной цене, тысячи голодающих умирали прямо на церковной паперти, где пытались получить помощь и подаяние.

После смерти царя Федора перед патриархом Иовом встала сложнейшая задача вывести страну из династического кризиса и решить вопрос о новом кандидате на трон. В кратчайший срок мирным путем патриарх всё устоил. 21 февраля 1598 года, то есть через 45 дней после смерти царя Федора новым государем был объявлен Борис Годунов. Успех патриарха свидетельствует о его весьма выдающихся государственных способностях и большом авторитете в стране. Иов оказал огромную помощь Годунову в достижении трона. При патриаршестве Иова произошло убийство царевича Димитрия (1591 год). Иов поддержал официальную версию о том, что это дело рук Бориса Годунова, после избрания Годунова новым государем, патриарх занял сторону царя. Во время хаоса, в котором находилась страна в это время (неурожаи, страшный голод, постоянные грабежи и разбои), появляется в 1603 году лжецарь – Лжедмитрий 1, представившийся чудом спасшимся в 1591 году «царевичем Дмитрием».

Патриарх Иов в устных проповедях, и в особых патриарших посланиях по всем епархиям обличал Лжедмитрия как самозванца, расстриженного дьякона Чудовского монастыря Григория Отрепьева, приводил свидетельства действительности смерти царевича Дмитрия, указывал на то, что король Сигизмунд использует самозванца ля попрания на Руси православной веры (что было в действительности правдой).

Однако миф о чудом спасшемся царевиче был очень силен, после внезапной кончины царя Бориса Годунова 13 апреля 1605 года, в Москве нарастал бунт. В июне бунтовщики разнесли патриарший двор и ворвались в Успенский собор Кремля, чтобы физически расправиться с патриархом Иовом. Став на колени пред чудотворной Владимирской иконой Богоматери, святитель Иов громко молился, говоря между прочим: «Я, грешный, 19 лет правил слово истины, хранил целость Православия; ныне же, по грехам нашим, как видим, на православную веру наступает еретическая. Молим тебя, Пречистая, спаси и утверди молитвами твоими Православие!» Бунтовщики набросились на патриарха, били его, трепали, вытащили на Лобное место. Иов готов был умереть, но его оставили в живых. Большинство русских архиереев признали Лжедмитрия. К их Собору Иов обратился с просьбой позволить ему удалиться в Старицкий монастырь. Самозванец распорядился отправить туда Иова, «взяв за пристав», и содержать «во озлоблении скорбнем». Не только бинтующая чернь, не только многие архиереи, но и видные бояре, и даже родная мать царевича Дмитрия инокиня Марфа из страха перед самозванцем признали в нем «подлинного» царевича, якобы чудесно спасшегося от рук убийцы, и присягнули ему.

Лжедмитрий поставил на русское патриаршество выгодного ему архиепископа Игнатия, но над ним не было совершено полного чина архиерейской хиротонии, что в свое время было совершено над Иовом.

17 мая 1606 года боярская партия В.Шуйского подняла восстание в Москве, в результате чего Лжедмитрий был убит, а Игнатий сослан на заточение в Чудской монастырь.

25 мая 1606 года Василий Шуйский стал царем и сразу позвал на патриарший престол законного патриарха Иова, находившегося в Старице. Но Иов не мог больше нести тяжелый крест такого Служения по причине глубокой старости и почти полной слепоты. И он добровольно отказался вернуться к правлению, благословив на избрание митрополита Казанского Гермогена, который вместе с царем в январе 1607 года организовал церемонию всеобщего покаяния, на неё был приглашен и Иов. На Соборной площади москвичи со слезами и плачем подходили к слепому патриарху и просили прошения, он никого не обвинял и всех простил.

Патриаршество Иова ознаменовалось не только великими потрясениями, но и важными церковными деяниями, по его инициативе были канонизированы Василий Блаженный, Иосиф Волоцкий, казанские святители Гурий и Варсонофий Мощи святителя Германа Казанского были перенесены в Свияжск, мощи святителя Филиппа Московского – на Соловки. В канонизации святых патриарх Иов видел дальнейшее умножение славы Русской церкви, ибо он вполне разделял идею «Москва – третий Рим», что запечатлел в своем «Завещании» и в «Повести о царе Феодоре Иоанновиче», проявив себя тем самым и как церковный писатель. При патриархе Иове в ранг митрополий были возведены епархии Новгородская. Ростовская, казанская и Крутицкая, архиепископиями стали Вологодская, Суздальская, Рязанская, Тверская, Смоленская и Нижегородская кафедры. Вновь образованы епископии Астраханская, Псковская, Карельская. Смута и потеря зрения прервали деятельность выдающегося святителя. 19 июня 1607 года Иов умирает в Старицком монастыре, где начинал в юности свой духовный подвиг.

3.2 Максим Грек (в миру Михаил Триволис) (около 1475 – 1555)

Монах Афонской горы, Вятопедской обители, публицист, богослов, философ, переводчик, филолог. В 1518 году приехал из Вятоподского монастыря на святом Афоне в Русское государство, сблизился с церковной оппозицией, был осужден на соборах 1525 и 1531 годах. Оставил обширное литературное наследие: публицистические статьи («Стязание о известном иноческом жительстве», «Главы поучительны начальствующим правоверно»), философские и богословские рассуждения, переводы, статьи по грамматике и лингвистике. Канонизирован русской церковью в 1988 году.

Многие историки считают, что он был призван в Россию для перевода греческих книг, в огромном количестве находившихся в Москве после осаждения Царьграда, но его ученики (Монах Зиновия, Нил) опровергают это предположение, так как до приезда в Москву он не знал славянского языка и научился ему только в России. Более вероятная причина его вызова, обозначенная в одном из его Жизнеописаний, где сказано, что Великий Князь Василий Иванович в Царских сокровищах своих предков нашел бесчисленное количество греческих книг, а перевести их было некому, и на помощь ему из Константинополя в 1506 году был выслан Максим, поселившийся в Чудове монастыре.

Максим Грек родом из Албанского города Арша, отец его Мануил, мать- Ирина, словесным наукам и философии учился он в Париже у Иоанна Ласкаря, во Флоренции и в других Европейских знатных Училищах, после постригся в Ватопедской Обители на Афонской горе.

Первым его переводом сначала на латинский, и только потом на славянский по Латинским Толмачам Димитрия и Василия, был «Псалтырь Толковый семи Толкователей», переведенный за год и пять месяцев. Писцами его были Монах Сильван и Михаил Медоварцов. После чего он хотел оставить переводческую деятельность, но согласился на работу над «Златоустовыми беседами». Затем занялся поправлениями прежних переводов Славянских Церковно-служебных Книг, в сих трудах провел он девять лет, найдя множество неточностей и ошибок, о которых всенародно заявил, вызвав эти всеобщее негодование и неодобрение. Святые Отцы Российские обвинили его в порче Славянских книг. В одном из писаний Максим нашел даже неправославную книгу О Вочеловечевании Христове, писаную Афродитианом, которую почитали и уважали, что вызвало волну неудовольствия. Не перевел Максим Грек на славянский язык Церковную Историю Феодорита, Епископа Курбского, ссылаясь на наличие в них антиправославных аспектов, чем вызвал неудовольствие митрополита Даниила. Наконец на него обрушивается немилость самого царя. После отказа принять развод царя с первой супругой Соломонией Юрьевной за её бесплодие, и выписать Каноническое мнение о расторжении его брака, и принять вторую супругу Княжну Елену Васильевну Глинскую, Максим объявил, что «Правила Святых Отцов ради неплодия разводиться не позволяют». В результате чего он был предан суду и в январе 1525 года осужден Собором, отлучившим его от церкви и заточившим в Волоколамском Иосифовне, потом в Тверском монастыре, и всех учеников его тоже разослали по монастырям. Более двенадцати лет пребывает он в совершенном заключении, митрополит Макарий облегчает его заточение, разрешая посещать церковь, более ни один из митрополитов не осмелился вопреки всеобщей ненависти Царской фамилии, освободить или оправдать Максима.

Во время заточения Максим пишет множество сочинений Догматических о Вере и Обрядах Церкви; Обличительных на Иудеев, Еллинов, Латинов и Агарян и часто на Россиян; Филологических о разных предметах относительно переводов и толкований; Толковательных о разных неудобопонятных вещах Богословских, Церковных, Обрядных и Философских; Нравоучительных в наставление многим высшего и низшего звания; Ответных на разные вопросы, и Собеседований с самим собой, или Молитв, и прочие. Сочинения его в основном духовного содержания, но в них и довольно много исторических и характеристических сведений о современной ему России, обращений к духовным лидерам. К Великому Князю он обращается с просьбой предать его Цареградскому суду, потому что не «есть я подданный России», но все его старания тщетны.

Умер Максим Грек в Троице Сергиевом монастыре в 1556 году, после тридцати трех лет страданий, погребен близ Церкви Сошествия Святого Духа, где московским митрополитом Платоном устроена часовня.

3.3 Митрополит Макарий (1482 – 1563)

Митрополит Московский и Всея Руси с 1542 года. Глава иосифлян и кружка книжников, члены которого собирали и распространяли произведения русской церковной литературы. В 1551 году добился провала правительственной программы секуляризации церковных земель. Редактор «Четей-Миней» и «Степенной книги».

Родился не в дворянской семье, принял пострижение в Боровске в Пафнутьевском монастыре. Затем в Можайске был назначен архимандритом Можайского Лужицкого монастыря. Снискал расположение Василия Третьего, благословив его на второй брак с Еленой Глинской. Сразу после свадьбы Макарий был посвящен в сан архиепископа. Заняв митрополический стол, святитель, по утверждению псковского летописца, творил «людем заступление велие и сиротам кормитель бысть», по словам Максима Грека, немало «Обидемых из темниц и от уз разрешил».

Мечтая о духовном обновлении общества, Макарий выдвинул грандиозную задачу, собрать все «святые книги, которые в Русской земле обретаются», исправить, переработать или сочинить заново новые священные книги, слова, жития, послания и церковные акты. В результате чего в 1552 году создается сборник для ежедневного чтения «Четьи-Минеи». Прежде Минеи-Четьи включали исключительно жития святых и некоторые поучения и предназначались только для чтения духовенства. К работе было привлечено много славянских, русских, сербских писателей. Великие Четьи-Минеи включали Священное писание, евангелия, патерики, книги Иоанна Златоуста, Василия Великого, Иосифа Волоцкого, «Кормчую книгу», ряд церковных актов, « Иудейскую войну» Иосифа Флавия, «Космографию» Кузьмы Индикоплова; сборники «Измарагд», «Златая цепь»; «Хождение игумена Даниила», апокрифы, жития новых чудотворцев. Минеи состояли из 12 томов, объемом более 13 тысяч листов большого формата.

Во времена смуты в политической сферы Митрополит пытался остановить кровопролития, но не мог помешать Ивану казнить Шуйских. Замысел короновать царя Макарий воспринял с воодушевлением, торжество самодержавия он олицетворял с торжеством православной веры. В 1547 году Макарий короновал в Успенском соборе Ивана Четвертого, благословив его «богом возлюбленного и богом избранного», «богом венчанного» православного царя.

Во время пожара в Москве 1547 года Макарий едва не погиб на своем дворе, через тайник в Кремлевской стене его спустили «на взруб» к Москве-реке, но он сорвался и получил множество ушибов. После венчания на царство Иван с благословения митрополита женился на боярышне Анастасии Романовой

В 1547 и 1549 годах Макарий провел два церковных собора, учредивших общерусский культ почти сорока новых чудотворцев, причем влияние Ивана на составление списков не было определяющим.

Макарий пользовался у царя доверием не смотря на бывшую приверженность Ивану Третьему (отправляясь под Казань, Иван Васильевич наказал боярам «о всех своих делах приходити к Макарию митрополиту»), поскольку в своих проповедях с успехом развивал идею божественного происхождения царской власти, царь которую превосходно усвоил.

На Священном соборе, созванном Макарием, он же от имени духовенства отвечал на вопросы, вообще митрополии был хорошим дипломатом, умевшим аккуратно разрешать политические и другие вопросы. Его ответы легли в основу «Стоглавого собора».

31 декабря 1563 года митрополит Макарий умер примерно в восьмидесятилетнем возрасте. Церковь лишилась авторитетного руководителя в весьма трудное для страны время. Проекты реформ были окончательно преданы забвенью, наступило время террора и насилия.

Миллер в похвалу митрополита заметил, что «благоразумие и прочие его душевные качества из того явствуют, что он, при таком правительстве, каково Царя Иоанна Васильевича, был 22 года в непрерывном почтении и по кончине своей оставил блаженную память». В завещании своем, писаном незадолго до смерти, Макарий говорил, что от прискорбий многократно хотел он оставить чин и удалиться в пустыню, но удерживан был неотступными убеждениями Царя и Святителей.

Заключение

Целью своей работы я ставила рассмотрение исторических деятелей 16-начала 17 веков для выявления цельной картины этой эпохи. Представленные мною Малюта Скуратов, Алексей Адашев, Сильвестр, патриарх Иов, Максим грек, митрополит Макарий являются каждый по-своему особенной, достопримечательной и удивительной личностью, но на каждого из них неизгладимо наложила печать эпоха, представителями которой они были. Время жестокого, безнравственного и разнузданного террора против своего же народа с целью «вымести с Руси измену», время заговоров и страха всех и вся.

Но и в это жестокое время дают о себе знать люди сильных характеров, благородные, смелые, проницательные, заботящиеся о благе государства первоочередно, нежели о личном обогащении и чинах. К таким деятелям можно отнести митрополита Макария, который мечтает о духовном обновлении общества, желает остановить кровопролития, навести порядок, как в среде светских людей, так и в духовенстве, которое тоже подвержено мирским порокам и грехопадению. Максим Грек всенародно заявляет о неверности переводов Славянских Церковных служебных книг, тем самым, ополчая против себя большинство духовных лидеров.

Встречаются и персоналии, чья деятельность и жизнь вызывает исключительно негативные эмоции, к таким «палачам народа» относиться Малюта Скуратов, его рабская преданность царю, невероятная жестокость и безнравственность вызывают отвращение и возможно даже сострадание. Ведь без нужды такие люди не появляются, именно время виновно в порождении людей различных характеров и моральных устоев. Если бы не Малюта, то кто-либо другой выполнял бы его роль, потому что Ивану Грозному и его приближенным необходимы были слуги, готовые беспрекословно выполнять любой приказ, дабы личность царя осталась не маранной и не тронутой.

Встречаются и люди по своим внутренним качествам допропрядочные и проницательные, но зараженные исторической ситуацией. К таким деятелям относятся Иов и Сильвестр. С одной стороны Иов выказывал невероятное усердие при богослужении, проявлял незаурядные ораторские и дипломатические способности, но в то же время за услуги царю был щедро жалован, что привело к алчности, скупости и лицемерию. Сильвестр, пользуясь своей властью над Иваном Грозным, фактически отстранил его от власти и управлял соответственно со своими желаниями, идеями и мыслями.

Изучив автобиографии и роли различных персоналий в истории 16-начала 17 веков, я пришла к выводу, что любая деятельность, любого человека, почти не зависимо от его личных ценностных приоритетов и жизненных установок в большей или меньшей степени зависит от той эпохи, в которой живет личность. Историческое время и «сильные мира сего» управляют судьбами, подчиняют их своим интересам и помыслам, а ослушивающихся и слишком дальновидных устраняют от себя.

Список использованных источников

1. Болховитинов, Е. Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина Греко-Российской церкви / Е. Болховитинов ; Свято-Троицкая Сергиева Лавра. – М. : Русский двор, 1995. – 416 с.

2. Великие люди мира : энциклопедия. Т. 27. / ред. кол. : М. Аксенова, Е. Хлебалина, О. Елисеева. – М. : Аванта +, 2005. – 640 с.

3. Карамзин, Н. М. Об истории государства Российского : кн. 1 ; Т. 1-4 / Н. М. Карамзин. - М. : Просвещение, 1990. – 384 с. – ( Б-ка учителя истории, основ Советского государства и права, обществоведения).

4. Кобрин, В. Б. Малюта Скуратов / В. Б. Кобрин // Вопросы истории. – 1966. - № 11. – С. 210-212.

5. Костомаров, Н. И. Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей : кн. 1 / Н. И. Костомаров. – М. : Книга, 1990. – 894 с.

6. Крылов, И. Заплечных дел мастер Малюта Скуратов и «Тайная полиция» Ивана Грозного / И. Крылов // Культура. – 2006. – 13-19 апр. – С. 14.

7. Лебедев, Л. Москва патриаршая / Л. Лебедев. – М. : Вече, 1995. – 448 с.

8. Морозова, Л. Е. Патриарх Иов / Л. Е. Морозова // Преподавание ист. в шк. – 2000. - № 8. – С. 23-27.

9. Российская государственная библиотека [электронный ресурс]. – Режим доступа : http: // www. krugosvet. ru. / Literature. htm.

10. Скрынников, Р. Г. Святители и власти / Р. Г. Скрынников. – М., 1990. – 298 с.